В галерее Art14 (Киев, пер. Михайловский, 14) в конце октября открылась совместная выставка двух художников: «Шибболет» Самуила (Сашей его по привычке называют знакомые и близкие из постсоветской территории) Аккермана и «Пастели» Яна Раухвергера.

Телесность с привкусом французской новой волны, причудливые гармошки из рисунков, орнаменты из фигур, совсем не вангоговские подсолнухи и завтрак не в стиле Мане. Их искусство немиметично, а трансцедентно. С Яном и Сашей мы поговорили о чувственности, доверии, принятии “иного” и сошлись на вечном диалоге: с друг другом, искусством, зрителем и миром.

Откритие выставки 20.10. 2016.

—  Саша, объясните неподготовленному зрителю что такое «шибболет» и почему у вашей части выставки такое название.

— В Библии, в Книге Судей есть трагический эпизод. Израильский судья Ивтах воевал с ефремлянами и победил их. Чтобы помешать побежденным попасть на свои территории он приказал занять все переправы через Иордан. И каждый, преодолевая переправу, должен был сказать первый военный пароль – «шибболет», что означает «колос пшеницы». Враги-ефремляне не могли правильно произнести это слово (в их исполнении оно звучало как «сибболет») и вследствие этой аномалии в произношении завязывается война и гибнут тысячи людей. Тот, кто не знает пароля – не может пройти на чужую территорию и соответственно именуется «чужим». Непонимание языка и неприятие иного продолжается по сегодняшний день в истории человечества. Также и в искусстве – новое слово, обновляющее искусство и саму жизнь, не всегда воспринимается адекватно, чаще – враждебно. Произносящий новое слово становится жертвой. Эта проблема новизны и обновления традиции меня всегда интересовала: в поэзии Целана, в творчестве Малевича. И что особенно важно эта проблема сейчас просматривается в Украине!

 Автопортрет, Самуил Аккерман.

Выставка связана с паролем и визуально: то, как мы видим других людей с их украшениями, орнаментами. И в этом контексте Ян дополняет иного своими портретами. Здесь и связующий элемент двух наших экспозиций – то, как мы видим «другого».

— ЯН: Часто это проявляется в любови к человеку, человечности. Ведь главная задача искусства – приближать и стирать разногласия в мире.

— Саша, Ваши картины напомнили мне концепцию Умберто Эко о поэтике закрытого и открытого текста. Мы видим открытые тексты – произведения, в которые заложен авторский ключ, инструкция к прочтению, но одновременно зритель «открывает», интерпретирует картину согласно своему культурному, интеллектуальному уровню.

— Важна точность выражения чувств, не хаос – а порядок. Тогда другой прочтёт эту точность. Любой текст, если в нем есть мир – читается. Если есть аномалия, как в «шибболе» – происходит трагедия. Поэтому «открытость» очень важна. Когда текст/картина закрыты – пропадает диалог и взаимопонимание.

 Самуил (Саша) Аккерман на Книжном Арсенале.

—  Саша, Ваше творчество всегда диалог: с Малевичем, Целаном, Шагалом, иудаизмом. О чем может рассказать диалог вашей выставки с Яном?

— Для меня главное в диалоге – это стремления к оригиналу, оригиналу с большой буквы, к истокам вещей. Как в поэзии, например, происходит понимание слова, его источника, правды, истины.

Вот Ян действительно оригинал в подлинном смысле слова. Обычные люди часто проходят мимо и не обращают внимание на какие-то уникальные вещи в мире, а в его работах эта обыденность превращается в живописную ценность. Это физиологический дар!

—  Ян, вы занимаетесь офортом и скульптурой, почему в Киев привезли именно «Пастели»?

— Пастель, как техника мне характерна, это та часть меня, которой достаточно для коммуникации со зрителем. В каждую картину я вкладываю всю свою жизнь. И получается, что каждая моя работа – центральная и любимая. Между работами завязывается диалог и нерешённые в одной работе проблемы, находят вариации решений в другой.

— САША: Пастель – материал нежный, хрупкий. С ее цветом и текстурой песка она не приклеена к бумаге, как гуашь или масло. Пастель, как мандала, кристал – есть угроза что она может распылиться, распасться, рассыпаться.

А поскольку и так все в этой жизни подвержено хрупкости и уничтожению, то вера художника в материал способствуют возникновению особенной связи со зрителем. Она превращает зрителя в подобие пчелы, которая на своих крыльях переносят пыльцу, связывая работы. В этом и заключается особенность материала и уникальность работ Яна.

—  Почему вы решили сделать совместную и в тоже время раздельную выставку?

— ЯН: В 1974 году в Израиле была первая групповая выставка художников из СССР – там мы и познакомились. Многие годы я в диалоге с Сашей, несмотря на то, что я в Израиле (с 2002 года Ян Раухвергер живет в городе Яффа), а он в Париже (с 1984 года Самуил Аккерман живет в Париже). Поэтому я с радостью согласился провести это время с Сашей в Киеве. Тем более у него пару лет назад уже была выставка в Art14 и куратор галереи Глеб Вышеславский предложил сделать такой особенный совместный проект.

Дневник прошлого с датой будущего (фрагмент), Самуил Аккерман.

— Что важнее для вас: передать на полотне гармонию, красоту, истину, идею или эмоцию?

— ХОРОМ: Всё вместе.

— ЯН: Я пишу уже больше 60-ти лет и найти что говорить, о чем и как, для чего бежать в мастерскую – это большое счастье. Но никаких грандиозных задач я перед собой не ставлю. Важен процесс работы, а не результат. Правда, за которую ты боролся и чувствовал внутри себя проявляется на бумаге. И мне интересно как ее воспримут зрители.

— САША: Эти концепты не идут раздельно. Современный мир очень сильно давит на творца, чтобы он не создавал оригинал, а создавал копию. Весь мир современного искусства заполнен копиями. И наша цель с Яном – приблизить людей к оригиналу.

— ЯН: Даже помочь приблизить людей друг другу. Потому что без другого нет тебя. Невозможен становится и акт творения, и акт жизни в мире.

Жертвоприножение, Самуил Аккерман.

—  Если бы вы могли, что бы вы посоветовали себе молодому – художнику, который еще не знает станет ли искусство его работой, жизнью, хобби?

— САША: Быть самим собой. Но, как ни парадоксально, также получить чистую традицию ремесла. Прежде чем сказать о себе, художнику стоит изучить грамматику языка, а это требует много лет работы над собой. И должен быть хороший учитель (В 1966-73 гг. Ян Раухвергер учился у Владимира Вейсберга – представителя «неофициального искусства» и «невидимой живописи»).

— ЯН: Я бы посоветовал не следовать влиянию временного, не искать быстрого финансового успеха. Коммерция и деньги правят миром, поэтому выжить и быть честным сейчас очень тяжело. Лучше быть тем художником, который может спать спокойно.

— Ян, Вы 55 лет не были в Украине, Киеве. Какие ощущения от пребывания в Киеве, что для вас есть Украина сегодня?

— Я не знаю – будет ли мое искусство «сообщать» кому-то что-то в Украине. Сегодня у меня не осталось никакой связи с живыми одноклассниками или родственниками тут.

В Украине меня не интересует политика, а вот стремлением к свободе я очень тронут. Многие годы меня связывали с Москвой (в 1968 году Ян Раухвергер окончил Московский Полиграфический), но на протяжении этих лет мои симпатии были с Украиной.

А глобально все как будто бы поменялось, но когда заходишь в подворотню – все запахи и цвета для меня воскресают.
Выставочный проект «Шибболет» Самуила Аккермана и «Пастели» Яна Раухвергера можно увидеть до 27 ноября в галереи Art14 (Киев, пер. Михайловский, 14). 

Экспозиция выставок Яна Раухвергера “Пастели” и Самуила Аккермана “Шибболет”.